Бронзовый датский сказочник задумчиво смотрит на бульвар, носящий его имя. У Андерсена нет высокого пьедестала, и на колени сказочнику может залезть даже ребенок. Колени натерты до блеска любителями сфотографироваться с великим датчанином. Трудно представить себе Данию без Андерсена. Под обаяние его сказок попадает каждый, оказавшийся в Копенгагене. Человек невольно начитает искать приметы сказочного мира. Их просто невозможно не заметить: трубочист на черепичной крыше, красивые гордые лебеди на превращенных в пруды бывших крепостных каналах, кусты роз, которые трепетно выращивала Герда, Королевский театр.
Маленький житель провинциального Оденсе Ганс Кристиан грезил театром и даже участвовал в местных постановках. Матери, напрасно пытавшейся отговорить его от поездки в Копенгаген, на вопрос "Зачем ты едешь?!" четырнадцатилетний Андерсен ответил: "Чтобы стать знаменитым!"
Он так и не попал на сцену. "Слишком уж некрасив!" — говорили ему прямо в глаза. Ганс Кристиан и вправду не блистал красотой: маленькие глаза, огромный нос, высокий, худой, длинные руки с большими пальцами. Позже, уже став знаменитым, он научился отвечать на нападки, касающиеся внешности. Когда какой-то щеголь в Копенгагене, увидев на голове писателя старую, поношенную шляпу, воскликнул: "И что, эта жалкая штука у вас на голове называется шляпой?!" — тот немедленно среагировал: "А эта жалкая штука под вашей шляпой называется головой?" Поняв, что актером ему не стать, Андерсен вспомнил свои детские опыты в писательстве. Он начал сочинять пьесы. И некий господин Коллин, как впоследствии выяснилось, управляющий Королевским театром, заметил в них «много золотых зерен». Этот человек очень помог будущему сказочнику: благодаря ему Андерсен бесплатно учился в латинской школе и даже получал стипендию, а семья Коллина на долгие годы стала для Ганса настоящим домом.
Сказка "Калоши счастья" начинается так: "Дело было в Копенгагене, на Западной улице, недалеко от Ратушной площади". Один из персонажей — советник юстиции Кнап, утверждавший, что Средневековье лучше современного ему XIX века, надев волшебные калоши, попадает в старое доброе время — и не может узнать датской столицы. "Ну и грязища! Просто ужас что такое!" — говорит советник. Пока мы фантазируем, что сказал бы сам Ганс Кристиан Андерсен о нынешнем Копенгагене, бронзовый писатель, в цилиндре на голове и с тростью в руках взирает на бурлящую у его ног самую оживленную магистраль Копенгагена - бульвар своего имени, неподалеку от той самой Западной улицы.