Пласа де Рамалес обязана своим существованием императору Хосе I Бонапарту, старшему брату Наполеона, который снес множество церквей и других строений, чтобы дать Мадриду, как он говорил, «больше открытого пространства». Ранее эта площадь была значительно меньше и называлась Сан-Хуан, по одноименной церкви, которая занимала значительную часть нынешней площади Рамалес.
Церковь Сан-Хуан была одной из самых старых в городе — считается, что первую церковь построили на этом месте еще в римскую эпоху, затем на ее месте была мечеть, а первые письменные упоминания о церкви, которая простояла здесь до начала XIX века, относятся к 1202-му.
О ее важности свидетельствует то, что приход Сан-Хуан имел статус королевского, там крестили членов испанской монаршей семьи, и многие знаменитые испанцы нашли в ее нишах последний приют. В частности, в церкви покоился художник Диего Веласкес. Но единственное напоминание о том, что на этом месте была церковь — взятый под стекло фундамент. Что случилось с находившимися в церкви останками — неизвестно, после разрушения церкви они просто исчезли. Впрочем, в память о Веласкесе и месте его захоронения на площади установлена стела с крестом.
Обратите внимание на трехэтажный дом из серого гранита и бежевого кирпича с полукруглыми балконами. Сложно поверить, но это — самое старое строение площади, дом-дворец, принадлежавший Доминго Треспаласьос, который был построен в 1768 году. На одной из стен дома, со стороны улицы Сан-Николас, до сих пор можно увидеть герб этой аристократической семьи.
Впрочем, намного больше внимания привлекает другое здание, с надстройкой с белоснежными колоннами и росписью на стенах — дворец, общим числом в 7 этажей, принадлежавший Рикардо Ангустьяс. Это здание в стиле модерн, построенное в начале 20-х годов XX века. Впрочем, здесь уместнее говорить о перестройке, сделанной по заказу владельца, поскольку новые и самые красивые верхние этажи были возведены над уже стоявшим на площади доходным домом, также были заменены балконы и элементы декора.
Обратите внимание, как оригинально архитектор решил проблему перехода от четного количества окон к нечетному и, в конце концов, к одному окну в башне, венчающей здание: он добавил в первом надстроенном этаже одно окно, не нарушив общей симметрии ни дома в целом, ни его элементов.