Внимание любого посетителя Павловска непременно привлечет необычная настенная роспись, которая находится у левой галереи дворца, неподалеку от крыльца с двумя каменными львами. Издалека мы видим уходящую вглубь стены изящную галерею с многочисленными колоннами, вазонами и цветами. Но подойдя чуть ближе, мы понимаем, что это искусно выполненная декорация, визуальный обман.
Эта картина была создана итальянским декоратором Пьетро Гонзаго. Художник сцены, после обучения в Венеции он служил в театре «Ла Скала» в Милане, а после прибытия в Россию много работал для императорских театров в Петербурге, создавая неповторимые декорации, театральные занавесы и объемные картины. По приглашению Марии Федоровны Гонзаго прибыл в Павловск, где начал заниматься оформлением пейзажной части парка и интерьеров дворца.
Обманную галерею, созданную художником, называли «чудом Павловска», рассказывали о птицах, которые пытались залететь внутрь картины, а также о любимой собачке английского посла, которая расквасила морду, когда хотела перескочить через иллюзорную ограду.
В Павловском парке существовало еще несколько таких «обманок». Так, Гонзаго создал целую иллюзорную деревню у Розового павильона! Но если для художника подобные «обманки» были театральным эффектом, остроумной шуткой, то позже его творения вызывали у гостей философские размышления об иллюзорности всего окружающего нас мира. Известный публицист Федор Глинка задавался здесь вопросом: «Что такое существенность и что такое мечта?» и написал такие строки:
"Где ж то, что нас влекло,
где то, что нас прельщало?
Не так ли в утре юных лет
Приманки счастье нам казало? —
Но время опыта настало,
Совсем иным явился свет!…
Жизнь наша призраков полна,
И счастья нет в подлунном мире!
Там, там над солнцами, в эфире
есть лучшая страна!..."
Деятельность Гонзаго в Павловске не ограничивалась созданием иллюзорных росписей. Он внес значительный вклад в ландшафтный дизайн Павловска, став автором многих пейзажей, где на первый взгляд рука художника практически незаметна. Трудно оценить, сколько труда и искусства потребовала эта кажущаяся «естественность». Не один гектар обошел мастер вместе с двумя ведрами краски. Белой он отмечал те деревья, которые необходимо сохранить, черной – вырубить.
К деревьям Гонзаго подходил с позиции театрального художника. По его мнению, одни деревья символизируют печаль, другие – веселье, третьи - красоту, гордость или величие. Руководствуясь этими характеристиками, он отбирал и группировал деревья в ландшафтные композиции, чтобы достичь желаемого эффекта. Искусство компоновать деревья помогало Гонзаго достигать в своих ландшафтах удивительного чувства глубины.
В руках бывшего оформителя сцены, который стал садовником, Павловский парк превратился в череду удивительных театральных декораций. Они сменяют друг друга, открывая сцену для роскошного действа природы.